Ты позвонишь мне на рассвете,
Узнать чтоб, как мои дела.
Расскажешь, как прошел твой вечер,
И спросишь, как я ночь спала.

Ты позвонишь мне на рассвете,
Попросишь со мной встречи.
Расскажешь о своей любви,
Но я просто не отвечу.

Лондон, Англия. Середина XX века. Октябрь, 1964 год.
Это было туманное октябрьское утро. Я как обычно вышел из дома и сел в свою машину. Взглянув на свое отражение в зеркале и стряхнув с усов крошку тоста после завтрака, и, проверив наличие водительского удостоверения в кармане пиджака, я завел мотор кэба и поехал по улице Квин Гейт в поисках очередного пассажира. За окном мелькали затуманенные здания. Мелкий дождь застучал по переднему стеклу машины. Капли стекали в хаотично порядке. Я частично поглядывал на сползающие дождинки, пока не увидел на тротуаре человека, ловящего кэб.
Подъехав к месту, я увидел светловолосую девушку. На ней было коричневое пальто, белый берет. Она села на заднее сидение, поставив мокрый зонт в багаж рядом со мной. Взглянув на отражение ее недоуменного лица в зеркале, я кивнул головой в знак приветствия.
«Здравствуйте, мистер Купер», - вполголоса поздоровалась со мной девушка, прочитав мое имя на листке бумаги, прикрепленной к спинке водительского сидения. «Наверное, это моя последняя поездка, - прошептала она, нервно теребя в руках белый платок, - позвольте мне исповедоваться перед вами».
Кивнув ее отражению в зеркале, девушка начала свою историю…
«Мое имя - Ванесса Белита Чарльтон. Мне 26 лет. Всю свою юношескую жизнь я прожила в Лондоне в обычной семье. У меня было много друзей, знакомых. Я много путешествовала по миру, объездила множество городов, никогда ни на что не жаловалась. Родители меня любили. Окончив среднюю школу, я поступила в Оксфорд. Окончив учебу в университете, устроилась на работу психологом, где и познакомилась со своим пациентом Ричардом. Первые два года мы жили душа в душу, все у нас было замечательно: романтика, забота, поддержка. Это продолжалось до тех пор, пока я не забеременела. Эта новость ему не понравилась, и он начал уговаривать меня сделать аборт, так как к детям еще не готов. Я отказалась, потому что очень хотела этого ребенка. Тогда он начал меня избивать. Сначала были просто пинки, подзатыльники, затем Ричард стал жёстче и изощренней. Он стал бить меня тем, что попадётся под руку, привязывать к батареям, кровати. А потом я потеряла ребёнка. После этого пытки прекратились. Видимо, он дождался того, чего хотел. Но я уже не могла быть с ним, тогда и ушла. Несколько месяцев я была в депрессии. Никого к себе не подпускала, даже родителей. Меня уговаривали написать на него заявление в полицию. Но я не стала этого делать, о чем позже пожалела. Он пришел ко мне незаметно ночью чуть больше месяца назад. Как раз в это время готовилась ко сну. Я не успела никак среагировать, как он налетел на меня и начал душить подушкой. Я чудом вырвалась и побежала в полицию. Меня кое-как успокоили и попросили описать все, что произошло. После этого я снова долго не могла оправиться. И спустя 40 дней с того случая, мне пришла телеграмма от незнакомого отправителя. В письме было написано о том, что мое время пришло, и я заслужила отправления в белый дом. До сих пор мне непонятно значение этих слов. Но я всё-таки решила взять такси и отправиться туда. Так я и оказалась здесь".
К концу ее истории, мы уже подъезжали к белому зданию. Строение в огромное количество этажей внушало какое-то доверие. Его окружала каменистая ограда. Кругом царила тишина. Из окон сквозь туман виднелся свет. Дверь с позолоченной обивкой была метра три в высоту. Мисс Чарльтон смотрела в окно с каким-то радостным блеском в глазах. Она поблагодарила меня за то, что я довёз ее и выслушал. Вышла из машины, забрала свой зонт и направилась ко входу в здание. Я немного постоял, глядя ей вслед. Скрывшись за дверью, я завел мотор и поехал домой.

Я приехал домой, переоделся, заварил кофе и уселся в кресло-качалку со свежим выпуском газеты «The London Gazette». Читая статьи, в мои мысли вторглась история жизни мисс Чарльтон. Вся ее жизнь была прекрасной, чем же она так заслужила этот случай с Ричардом? Насколько нужно быть уродом, во всех смыслах этого слова, чтобы так издеваться над своей девушкой, которая всего лишь хотела счастья, семьи, ребёнка. Я не могу ничего сказать о нем, потому что не знаю о его жизни в детстве, в юности. Есть вероятность того, что когда-то давно его пытались подчинить себе, чтоб он был словно собачкой на поводке. Это отложилось на его психике, ведь не зря он обращался к психологу. Встретив Ванессу он наверняка думал, что сможет оправится, забыть о прошлом. Все время отношений он считал ее своей собственностью, сам того не осознавая. Узнав, что будет ребёнок, в его голове что-то переключилось, и он понял, что если не избавиться от малыша, то Ванесса будет уделять больше внимания точно не самому Ричарду. Его психика снова нарушилась, когда девушка отказалась делать аборт. Возможно, именно поэтому он начал избивать ее, этим травмируя ее нервы и психику, чтоб случился выкидыш. Зачем он пришел к ней ночью и начал душить? Он понял, что натворил, что теперь она не его собственность, и, когда-нибудь в будущем, она сможет быть с кем-то еще, кроме него. Как говорится: «Не доставайся же ты тогда никому».
Эту ночь я спал плохо. Стоило закрыть глаза, как я снова и снова участвовал в жизни Ванесса, будучи в ее облике, проходил все ее тяжкие дни, начиная с того момента, как она забеременела. Это было жутко. Уснуть удалось лишь под утро, когда мой организм окончательно утомился.
Проснулся я уже вечером в 6 часу. За окном смеркалось. Мне нельзя было оставаться дома. Я быстро вскочил с кровати, перекусил сэндвичем с сыром и ветчиной и поспешил выйти из дома. Усевшись в кэб я поехал по улицам Лондона. Сегодняшним пассажиром стал дед лет 70 на вид. На нем было серое пальто, коричневый портфель в одной руке и трость в другой. Я вышел из машины и помог ему сесть. Свой багаж он решил оставить при себе. Он выглядел очень напуганным. То и дело поглядывал на часы, озирался по сторонам, будто кого-то искал? Я спросил его взглядом, приподняв левую бровь, мол, что случилось?
«Все в порядке, спасибо, что помогли мне сесть. Я Клавесин Бернард Флоренс, - представился мужчина, - а Вы?»
Жестом руки я показал ему на заднюю часть спинки моего сидения. Тот, посмотрев на меня, выразил недоумение. Я остановился. Вышел из машины, открыл заднюю дверь и увидел, что бумага отлепилась от спинки. Подняв ее с пола и повесив обратно, дед, наконец, смог прочитать мое имя.
«Прошу прощения, Мистер Купер, я не мог подумать о том, что вы немы, - извинился он, виновато опустив голову, - вероятно, вам тяжело перевозить пассажиров, вы не можете им что-то сказать.»
После услышанного, я немного взгрустнул. Действительно, тяжело. Хочется так много всего сказать: подбодрить, утешить или же просто что-то спросить или уточнить. Уж лучше так, чем совсем никак.
«Я не знаю зачем и почему, но я должен вам открыться и кое-что рассказать,» - все также в недоумении сказал он, уставившись на меня в ожидании ответа. Я кивнул, и мистер Флоренс продолжил.
«Я родился и вырос в благополучной семьи в Британии в тихом и спокойном районе. Вся моя жизнь была полна творчества и приключений. После окончания школы, родители отправили меня в академию искусств, узнав о моих творческих способностях в игре на скрипке. Получив образование и тысячи рукопожатий и объятий от коллектива данного заведения, я решил отправиться в Лондон. Первое время зарабатывал деньги, играя на бульварах, вокзалах. Это происходило до тех пор, пока меня не заметил один мужчина. Разговорившись с ним, он предложил мне выступать в его же театре за очень хорошую сумму денег. Я не мог отказаться. Придя на следующий день в этот театр, я узнал имя этого замечательного человека, которому я благодарен всю свою жизнь – Фредерик Эдвард Стоун. На своём первом выступлении я познакомился с Элизабет - самой прекрасной дамой на свете. В этом театре она исполняла оперы и арии играя в мюзиклах. Ее чудесный голос покорил меня. Спустя несколько лет она стала моей женой. У нас появились двое детей – Джулия и Маргарет. Затем внуки. Я был счастлив как никогда. Но полгода назад ее не стало. Сердечный приступ. Тогда я слег. Не мог смириться с ее смертью. Дети навещали меня, а затем и вовсе забыли обо мне. Вчера мне пришло письмо – приглашение в белый дом. Я весьма удивился. Впервые слышу о таком месте. Там был лишь адрес. Ни имени отправителя, ни марок – ничего. Любопытство побороло меня и я решил туда отправиться.»
К концу его рассказа мы уже стояли у ограды белого дома. В глазах Клавесина появился блеск.
«Так вот какой он, этот белый дом. Ну что ж, Джеймс Купер, нам пора прощаться. Надеюсь, что мы еще с вами когда-нибудь увидимся,» - улыбаясь сказал он, взяв под мышку свой портфель.
Я вышел из машины, чтоб помочь ему выбраться. Я не смог не реагировать на его улыбку и уголки моих губ сами поползли вверх. Клавесин похлопал меня по плечу, пожелал удачи и ушел в здание. Когда дверь медленно закрылась, я сел в машину и поехал дальше, выискивая нового пассажира.
Через несколько часов езды по городу, я встретил молодого человека, который ловил такси. Он стоял возле ларька с газетами. Его взгляд был спокоен, лицо словно окаменелое. Я не успел разглядеть его одежду, так как юноша сразу же сел в машину.
«Здравствуйте, я Уэс Кристофер Гиббенс. Скажите мне, а что это за красный дом?» – с обеспокоенностью в голосе спросил мистер Гиббенс.
В ответ я лишь пожал плечами, потому что действительно не знал. Мне еще не удавалось там побывать.
«Что-то меня заставляет вам раскаяться. Я прямо чувствую, что должен это сделать. Мне очень больно об этом говорить, но только так я смог получить свободу. Вы позволите мне все рассказать?» - спросил молодой человек и, не дожидаясь моего ответа, начал свою историю:
«Мне 23 года. Родился и вырос в малообеспеченной семье. Мои родители постоянно выпивали, ругались, употребляли наркотики. Мне всегда от них доставалось. Просто так, просто им так хотелось. Они избивали меня как могли и чем могли, наверное, им это нравилось. Я закончил школу. Там мне было тяжело, ведь я был изгоем. Надо мной смеялись, также издевались. Я всю жизнь стыдился себя. Ходил в лохмотьях, всегда в синяках. Иногда не было сих встать с постели, но тогда меня били из-за того, что я такой немощный. Поэтому старался быть сильнее, держался как только мог. После школы я пошел в колледж. Там было проще, но домашние избиения продолжались. В 19 лет я не выдержал и… зарезал их обоих ночью… Затем сбежал. Боже, как я только смог на это пойти, до сих пор не понимаю. Но я обрёл свободу. Больше никто не трогал меня. Учебу я забросил, пошел работать на стройку в бригаду, где подсел на наркотики. Через год я познакомился с Самантой. Мы с ней случайно столкнулись на рынке. Все продукты, что были у нее в руках посыпались. До сих пор помню, как мы смеясь собирали укатившиеся мандарины. Спустя какое-то время мы начали совместную жизнь. Всё у нас было нормально, но я не мог избавиться от зависимости. Мы начали ссориться. И я ее ударил. Это произошло случайно. Я сам такого не ожидал. Я увидел слезы в ее глазах. Она выбежала из дома. Я не смог ее догнать. Затем она пропала. Месяц назад я подхватил холеру. Меня мучили галлюцинации. Мучила совесть. С каждым днем мне становилось все хуже и хуже. А вчера вдруг все прошло. Просто ушел недуг. Тогда я и получил это письмо, в котором было написано о красном доме. Имени отправителя не было. Неизвестный написал лишь два слова «Тебя ждут». Не могу выкинуть их из головы, я не понимаю, что это значит. И зачем-то я решил туда отправиться. Даже не я решил, а кто-то. Этот кто-то начал словно управлять моими мыслями, действиями. Я думал, что может Вы знаете об этом доме. Меня все это очень пугает».
Мы остановились возле нужного места. На несколько метров подальше. Потому что это место выглядело пугающе. Высокое красное здание. Без окон. Лишь одна железная дверь. Его окружала ограда метра два в высоту с заострёнными концами. Юноша напрягся. В его глазах поселился страх. Я лишь сочувственно опустил голову. Он вышел из машины и отправился к двери, не отводя от нее взгляда. Когда мистер Гиббенс скрылся за дверью, то я услышал душераздирающий крик, и поспешил поскорее уехать из этого места.